Рейтинг: 5 / 5

Звезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активнаЗвезда активна
 

ЗЕРКАЛО НЕДЕЛИ

  Заглянул на работу к своему коллеге. На рабочем столе, поверх распечаток, фотографий, визиток, флешек, сломанных ручек и смятых сигаретных пачек валялась потрепанная книжица. "Руководство по 7,62-мм пулеметам Калашникова ПК, ПКМ, ПКС, ПКМС, ПКБ, ПКМБ и ПКТ". Торчавшая из засаленного букинистического издания закладка (глянцевый календарик с улыбчивой девушкой в пестром веночке) резко диссонировала с мрачным названием чтива. Полюбопытствовал, раскрыл — "Часть вторая. Приемы и правила стрельбы из пулемета". "Освежаю память, — флегматично пояснил приятель, — я, как-никак, бывший пулеметчик…" Он произнес это без смущения, пафоса или вызова. Спокойно и буднично. Как человек, который просто решил восстановить знания, могущие оказаться полезными в самое ближайшее время. 

Кожа, в которой мы учимся жить



Днем раньше, заскочив к знакомым попить кофе, увидел на диване характерный набор предметов. Ксерокопии документов, аккуратно упакованные в водонепроницаемую пленку, консервы, свечи, два фонарика, горки зажигалок и пальчиковых батареек, зарядные устройства для мобильных, металлическая кружка, аптечка… Я невольно поймал себя на мысли, что подобное специфическое ассорти не вызвало у меня никаких эмоций. Как если бы смотрел на плед или плюшевого мишку. "Тревожный" рюкзак?" — риторически спросил я. "Ну…", — кивнул с улыбкой хозяин, потирая выколотую на запястье татуировку "In Re". "Новости есть?" — поинтересовалась хозяйка. Она не уточнила какие, не было нужды. В ее голосе не угадывалось робкой надежды, отчаянного страха, истеричной паники. Слушая меня, она молча укладывала в аптечку викасол, пантенол, кетанов, бинты. Спокойно и буднично. Так же спокойно и буднично ее супруг после работы, как на работу, ходил на баррикады. Без балаклавы и биты, но в купленном втридорога бронике и мотоциклетном шлеме.

"Ты веришь, что это происходит с нами и сейчас? Ты веришь в то, что завтра…" Эти проклятые вопросы слышал десятки раз. Каждый день, от одних и тех же людей. Но с недавних пор мне перестали их задавать. Осознание происходящего остудило кипевшие от переизбытка информации и передозировки эмоций мозги. Пришло холодное понимание. В стране с каждым днем растет количество людей, готовящихся к войне. Спокойно и буднично. Без кликушеских завываний и шароварного патриотизма. Их много. Насколько много? Думаю, уже достаточно, чтобы заразить уверенностью неуверенных в себе. Одного истерика часто оказывается достаточно, чтобы посеять панику у десятков. Тысячи обретших хладнокровие служат прочной скрепой для миллионов ищущих точку опоры.

Революционной зимой убежденных и отважных оказалось достаточно, чтобы сломать хребет власти, прикрывавшей свой страх неуверенными в своей правоте автоматчиками. Свою первую войну страна выиграла у государства, когда осознала, что сила оправдана в борьбе с кровожадным всесилием. Первая кровь на Грушевского укрепила эту уверенность. Кровь вымыла из тысяч сердец мещанский ужас, возникавший при виде бутылок с "коктейлем Молотова". Кровь очистила в глазах тысяч "схидняков" лозунг "Слава Украине! Героям слава!", наполнив его новым смыслом. Сделав его своеобразным древком для сине-желтого стяга, который из ритуального государственного флага превратился в настоящее национальное знамя для многих жителей Донецка, Харькова и Одессы. Превратилось в единственно доступное оружие для блокадников-военных в Бельбеке.

Кровь превратила в граждан тихих обывателей, не знакомых с цитатником Мао (давно подметившим что революция — не завтрак на траве, не живопись и не работа белошвеек). Кровь вынудила променять диваны на баррикады, а пульты от телевизоров на булыжники тех, кто не читал Декларацию прав человека, где говорится о восстании, как о последнем средстве борьбы против тирании и угнетения. Кровь жертв борьбы с произволом, оказалась, как ни странно, эффективным кровоостанавливающим. Лучшим средством борьбы с кровожадностью властей, готовых утопить протест в крови.

Режим Януковича был обречен после первых смертей. Смерти не испугали, как ожидалось, а мобилизовали. Эскалация насилия лишь увеличивала силу сопротивления. В учебниках пишут, что силовое давление власти — прямое следствие снижения уровня легитимности. Свою легитимность будущий беглец утратил тогда, когда погибли Жизневский и Нигоян. А не когда подмахнул подметное письмо (а, по сути, приговор себе не только как политику, но и как человеку, заслуживающему хотя бы снисхождения) то ли на борту десантного корабля, то ли в Барвихе, то ли в Ростове…

В ночь с 18-го на 19-е февраля, когда силовики подпирали последние баррикады, видел, как вверх по Михайловской убегали десятки ряженных в разномастный камуфляж "героев". А навстречу им шли сотни безоружных разного возраста. Шли, чтобы неприкрытой грудью, деревянными щитами и горящими покрышками остановить рвущихся к пылающему Дому Профсоюзов бойцов ВВ и "Беркута". Шли спокойно и буднично. На возможную смерть. Как на работу. Мой приятель был одним из них.

"In Re" — выколото у него на руке. "Латынь, — пояснил он. Переводится либо как "по делу", либо как "в реальности". В книжке высмотрел. Девиз какого-то рыцаря. Не знаю, какой смысл он в него вкладывал. А мне эта татуировка постоянно напоминает о необходимости трезво смотреть на вещи. Когда смерти стали реальностью, я убедился, что коктейль Молотова применяется по делу".

Февральская победа подтвердила подобную правоту. Укрепила привычку полагаться на себя, умножила уверенность в собственных силах. Шагреневая кожа надежды у многих за эти месяцы обросла броней уверенности в собственной правоте. Бронежилет потихоньку становится кожей, в которой мы учимся жить.

Страна живет ожиданием войны. Ее приход становится реальностью. Ее не хотят, и к ней готовятся. Тысячи. Спокойно и буднично. Игнорируя беспомощных правителей.

"Наши долго запрягают, но метко стреляют", — шутил о земляках один из моих бывших отцов-командиров, уроженец Днепропетровщины. Слышал, он потом погиб в Чечне. За Родину?

Снайперы, стрелки
и стрелочники

Чем больше узнаю политиков, тем большим уважением проникаюсь к избирателям. Не то чтобы Евромайдан сильно изменил людей. У них просто появилась возможность вспомнить, что они — люди. Напомнить другим, что они — люди. Мы научились замечать людей. Видеть в них людей. Многие открылись с неожиданной стороны. Нашли себя. В борьбе, в спасении, в сострадании. Изобилие конспирологических версий не отменяет главного: люди ломали искусные планы изощренных технологов. Гипотетические герои оказывались предателями, потенциальные жертвы превращались в мстителей, кажущиеся овцами обнажали клыки.

Многие из нас уже убили в себе рабов. Навсегда. Сейчас у многих происходит мучительный процесс отмирания комплекса младшего брата. Подписи сотен известных российских деятелей культуры в поддержку агрессии сделали для этого больше, чем следы колес БТРов, на которых в Крым въехали тысячи "неизвестных" вояк.

Янукович пробудил в нас достоинство. Путин пробуждает патриотизм. Вопреки их первоначальным планам. Реализация которых упростила понимание вещей. Оголтелые "антифашисты" показали всем лицо истинного фашизма. Насельник Кремля, пытавшийся со своими "зелеными человечками" выставить весь мир идиотами, выглядит идиотом в глаза всего мира. Потакая сепаратизму, он рискует выпустить джина из бутылки с зажигательной смесью. Но это его проблемы. У нас — свои. Решать их нам. И решим. Вопрос во времени и в цене. Потому что ответственные за принятие решения время не ценят и цены себе не сложат.

Когда Майдан из Сечи превратился в музей, из кухонных щелей вылезли пересидевшие стрельбу мародеры. Банальные гопники выдают себя за "робин гудов". Тыловые крысы — за героев. А настоящие герои продолжают войну. За раненых, за плененных бандитами. За страну. Майдан обеспечил санацию, но стал лишь прологом к катарсису.

Вместо очищения мы получили пока косметическую зачистку, вместо обещанной люстрации — отлов "стрелочников". Поджигатели в безопасности. Вы считаете, что компетентные органы не знают, где находится Андрей Клюев? Вы не знаете, почему Сергей Клюев — собственник Межигорья — ходит по залу Рады и сколачивает себе депутатскую группу? Вы верите, что клоун Клинчаев — истинный организатор погромов в Луганске? Вы уверены, что настоящих вдохновителей ищут? Кто опаснее — перепуганный Добкин или неприкасаемый Медведчук? Который никуда не сбежал, и, по утверждениям одних источников, встречается с и.о. президента, по утверждениям других, фактически ведет с Путиным переговоры от имени Украины.

Сейчас модно цитировать Черчилля. Его фраза "Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор" стала классическим мемом. Но есть еще два актуальных афоризма. "Война — это, в основном, перечень ошибок и просчетов". "Ответственность — это та цена, которую мы платим за власть".

У каждого, кто часто бывал на Майдане, есть свой день, когда было действительно страшно. Утром 20-го февраля физически ощутил смысл выражения "похолодело внутри". Еще месяца не минуло с той поры, а, кажется, что это было в прошлой жизни. Помню страх в глазах оппозиционных политиков стоявших за сценой после поступившей информации, что штурм начнется с минуты на минуту. Помню сменившее этот страх облегчение, когда они услышали, что принято решение о начале пленарного заседания. Возможно, кто-то искренне верил, что именно в зале будет найдено решение, позволяющее избежать бойни. Но в глазах очень многих отчетливо читалось всепожирающее желание побыстрее убраться с усеянного трупами места, способного превратиться в братскую могилу. Вправе ли я их осуждать? За это, наверное, нет. От человека трудно требовать подвига. За то, что было потом — да. Вопреки расхожим фразам о мобилизации перед лицом общего врага, о моратории на критику "своих" et cetera.

Потому что помню холодные глаза тех, кто остался на Майдане, когда политики "ушли в зал". Еще работали снайперы, медики без устали носили раненых, священники отпевали усопших, а защитники готовились к последнему бою. Спокойно и буднично. И холод из сердца медленно ушел в голову. Пришло отрезвляющее понимание. Что власть уже проиграла (одним из первых это осознал Янукович, начавший "паковаться" еще до подписания договора 21 февраля). Что "договорка" между формализованной оппозицией и формальной властью уже ничего не изменит. Что присвоившие себе лавры победителей будут играть судьбами народа и проигрывать страну.

Я очень хотел ошибиться. Среди тех, кто пришел нынче во власть, есть немало людей, в чьей порядочности не сомневаюсь, к кому испытываю уважение и даже человеческую симпатию. И мне именно по-человечески больно, что некоторые из них дают себя использовать. Что они "ушли в зал", а не "ос­тались на Майдане", где принесли бы гораздо большую пользу. Время требовало решительных действий и энергичных людей, профессионалов и командиров. А не традиционных квот, "терок", интриг, разменов и подачек, не экспериментов и причитаний.

Люди семимильными шагами преодолевают тяжкий путь от населения к народу. Эволюция политиков проходит, увы, куда медленнее.

По Черчиллю — промахи и ошибки политиков стали причиной маленькой, но кровавой зимней войны в центре столицы. "Демонстрация оппозицией силы заставит власть испугаться." "Демонстрация оппози­цией готовности ответить может уберечь власть от желания стрелять." "Политика контролируемого давления, расчетливого принуждения к миру лучше политики умиротворения и пораженческого выжидания." "Применение силы неизбежно, но лучше быть к этому готовым, чем судорожно реагировать на провокацию противника или отчаянный порыв "своих" смельчаков-одиночек." Это — аргументы, которые трезвомыслящие люди приводили зимой "лидерам сцены" и до 19 января, и до 18 февраля. Контраргументы "вождей" известны. "В стране отсутствует революционная ситуация". "Мы не готовы к войне". "Мы не можем брать на себя ответственность за возможные жертвы". "У нас на руках висит Запад, который твердит — только избегайте кровопролития".

Но ведь Запад включился только тогда, когда взорвались регионы, а раненые и убитые из ЧП превратились в статистику. И сейчас Запад включился лишь после того, как Крым оказался отторгнутым де-факто. Практически без надежды на скорое и безболезненное возвращение. После событий на Грушевского дальнейшие жертвы были неизбежны — стало понятно, что у власти нет обратной дороги. Но ведь могло быть меньше. Если бы улица чувствовала реальную поддержку лидеров оппозиции. Но ни у кого из них не было на руке татуировки "In Re".

Я могу только догадываться, где именно сидели снайперы, и кто мог отдавать им приказы. Но я убежден, что убийства были предопределены. У системы не было другого способа попытаться остановить такой протест. И в построении этой системы отчасти повинны и те, кто пришел на смену сбежавшей власти. Снайперы, убивающие надежды на обновление, сидят едва ли не в каждом из тех "больших", кто кокетливо называет себя "камикадзе", но надеется, что пришел надолго.

Мутные кадровые назначения по-прежнему не вышли из моды. Исполнители, организаторы и заказчики убийств безболезненно покидали Киев — кто по недосмотру, кто — будем называть вещи своими именами — на коммерческой основе. Силовики, оружие, улица, проблемные регионы не были взяты под контроль — не до того, делили портфели и потоки. Можно было локализовать крымскую проблему в самом зародыше — была возможность и готовность. Были люди, которые ждали команды — так и не дождались. Пока Киев думал, полуостров оккупировали. До сих пор ждут этой команды военные в АРК, наша гордость и наша боль. Нам уже есть за что гордиться страной, но по-прежнему стыдно за государство. О том, что четких приказов и вводных нет, во всеуслышанье заявил истинный герой Юлий Мамчур. Не провоцировать? Мудро. То же самое ранее твердили вожди безоружным бойцам самообороны Майдана. Сейчас — военным, значительная часть которых теперь де-факто разоружена. "Совместный контроль над оружием"? Когда один — с автоматом и РПГ, а другой — со знаменем и чувством долга?

Запад давит? Так ведь это не их земля. Это не США, не Германия, не Россия. Это наша земля. В июне 41-го Москва все еще призывала пограничников не поддаваться на провокации, когда немцы уже вошли в Брестскую крепость. Не говорю уже о том, что Запад (медленно, но неотвратимо осознающий какого монстра он "умиротворял" все эти годы) готов помочь защититься тому, кто готов защищаться.

Мы готовы? Я не о людях, о государстве. Наглухо закрыть границу, залить топливо в баки, немедленно решить (любой ценой) материально-технические проблемы, отозвать контингенты из-за границы, перебросить ЗРК и самолеты из западных областей на Восток и в Центр, поставить на боевое дежурство ракеты, загрузить оборонные заводы и привести всю наличную технику в порядок, оперативно доукомплектовать до штата военного времени наиболее боеспособные части, поставить четкие задачи разведке, немедленно задействовать всех толковых бывших военных, способных и готовых помочь, в конце концов, назначить командующего сухопутными войсками — что из этого было сделано? По нашим сведениям, почти ничего. Как это назвать — близорукостью, неумелостью, малодушием, непрофессионализмом, глупостью? Какая разница. К неизбежному следует готовиться.

Майдан победил уже 20-го февраля. Но политики этого не поняли, и 21-го побежали за мировой к Януковичу. Они побоялись выбрать войну (которая уже шла) и выбрали позор. Свою пятиминутку позора они получили 22-го на Майдане. Пошел урок впрок? Не уверен. Они снова ищут худой мир, позорно отворачиваясь от мужественных военных, гордых татар и вольнолюбивых украинцев Крыма. Они снова ищут "договорку", теперь уже с Путиным. Обойдутся ли они в этом случае пятью минутами позора? Не знаю. Все равно. За державу обидно.

Не можем воевать? Стыдно падать до выстрела. Чтобы осилить дорогу, нужно идти. Чтобы выиграть — купить лотерейный билет. Чтобы приготовить яичницу — иметь яйца. Особенно, если готовить нужно на оружейном масле.

Я не военный? Нет, но чтобы сделать все то, о чем сказано, достаточно просто иметь голову на плечах и политическую волю. А вот как именно это сделать — уже вопрос к специалистам, многие из которых отчего-то не востребованы. Лью воду на мельницу врага, выдаю военные тайны? Смешно. Боюсь, что российский Генштаб осведомлен о наших секретах лучше, чем украинский главковерх. Да что там секреты. Возьмем то, что известно из открытых источников. Наша оборонка продолжала поставлять военную продукцию России, стране, с которой мы де-факто уже в состоянии войны. В Секретариате Кабмина на фоне фактической мобилизации ликвидировали управление оборонно-мобилизационной работы. А Минфин выступил с инициативой (в целях экономии средств, я понимаю), лишить льгот военных! Сейчас! Как это назвать? Придумайте сами.

Преддверие войны — не время для критики? Преддверие войны — самое время для погружения в реальность. Многие, прошедшие Майдан, уже живут в режиме "In Re", ощущая действительность и готовя себя к будущим делам, не надеясь на политиков. Необходимо, чтобы этих людей стало больше. Случится худшее — будет армия вольных стрелков. А могло бы быть хорошо организованное войско. Но пусть хоть так. Все равно победим. Вопрос во времени и в цене.

Майдана нет? Майдан не тот? Баррикады — декорации? На смену организованной Самообороне пришла неуправляемая махновщина? Не те лица, не те люди? Лицо Майдана менялось в зависимости от ситуации. Лицо страны, не дай Бог что, будет другим. Сопротивление будут олицетворять люди, которых призовет время. Как это было, когда в горячую пору майдановской "жести" из ниоткуда брались талантливые командиры, бесстрашные бойцы, самоотверженные врачи, искусные строители баррикад, добровольные поставщики провианта и дров, просто мужественные люди, самостоятельно и точно находившее свое место в непривычной системе координат. Никем из "вождей" не назначенные. Уполномоченные совестью и долгом.

Они будут реалистами. А потому сделают то, что вождям отчего-то кажется невозможным. Сделают спокойно и буднично.

 

Добавить комментарий

 


Защитный код
Обновить